Кузнецов В. В.

Мое знакомство с городским краеведческим музеем произошло в 1976 году, когда я, молодой специалист, недавно окончивший Новосибирский университет, волею судеб вновь оказался в Рубцовске и искал работу. О том, что в городе есть свой музей, я знал уже давно, знал и место, где он располагался. Пожалуй, этот приземистый, но еще очень крепкий бревенчатый дом в те времена был хорошо знаком всем коренным рубцовчанам, ибо сразу за ним располагался известный в городе «универмаг на Щетинкина», то есть на улице Щетинкина. Так фамилия известного партизанского командира попала в один ассоциативный ряд с магазином.

Иной работы в городе, кроме преподавания в школе, не было. Мне же хотелось хотя бы частично соприкасаться с научной исследовательской работой. Зарплата была предельно низкой, чуть более ста рублей, но я был молод, холост и согласился на предложенные условия. 

Моя должность звучала довольно громко – хранитель фондов. И в музее уже было что хранить, ибо уже при его организации отцы - основатели и добровольные помощники нанесли столько документов и вещей, что с ними надо было разбираться и разбираться. Предстояла большая работа по определению их музейной ценности, инвентаризации и учету. Все это и стало моей основной заботой в течение года работы в музее. Кроме этого, много сил и времени отнимали ежедневные экскурсии для посетителей, в основном, учеников школ города, проведением которых тоже занимались мы. Мы – это я, хранитель фондов, Наталья Мерзликина - старший научный сотрудник и Надежда Рубленко, просто научный сотрудник, отвечающая за работу с дореволюционными экспозициями. Сегодня Надежда Михайловна – корреспондент газеты «Вечерний Рубцовск».

Директором музея был Василий Федорович Большаков, ветеран и инвалид войны, все последние годы своей жизни отдавший военно-патриотическому воспитанию молодежи. Впоследствии он написал и издал в Барнауле книгу о боевом пути своей бригады. Человек он был непростой, с убеждениями, сложившимися еще в эпоху сталинизма, и на этой почве между ним и нами, молодыми сотрудниками, только начинающими свой трудовой путь, но обладающими гораздо большими и свежими знаниями об исторических событиях, существовал конфликт, хотя и в скрытой форме. Наши мнения не совпадали по многим вопросам. Явно проявляться в условиях того времени конфликт не мог, ибо нас сразу зачислили бы в местные диссиденты со всеми вытекающими отсюда последствиями. 

Неофициальная дискуссия, вернее, свободный обмен мнениями был возможен с Павлом Михайловичем Мандрыкиным, тоже ветераном войны, работавшим в музее завхозом. В обеденный перерыв мы довольно часто уходили с ним на задний двор и там, присев на чурбачки, а то и на ящики, вели неторопливую беседу обо всем на свете. Тон задавал Павел Михайлович. Приложившись в очередной раз к бутылочке, до которой был большой охотник, он вспоминал очередной эпизод из своей боевой биографии, щедро перемежая рассказ довольно крепким мужицким юмором. Это был человек, многое испытавший и к концу жизни полностью разуверившийся в официальной пропаганде. На кассе сидела и выдавала билеты его жена, Анна Павловна. Она также была человеком с юмором, всю жизнь проработавшая в детском саду. Много лет руководившая им, она сохранила некую величавость ответственного лица, умение сохранять спокойствие даже в самых волнительных ситуациях. Было у нее и еще одно привлекательное человеческое качество – доброжелательность, уважение к людям. Эти два пожилых человека были мне очень интересны, и рассказ о музее без упоминания о них был бы неполон. 

Так я проработал в музее почти год. А осенью 1977 года нашел себе новое место, на АТЗ, старшим инженером-социологом. Зарплата там была посерьезнее, что и решило дело.